Лобачевский свёл в пространстве параллельные линии. Что же мешает мне свести ― не только в пространстве, но и во времени ― два параллельных сюжета?
Нужно только, чтобы независимо от места и времени действия между героями была внутренняя логическая связь.
Вениамин Каверин
Человек этот маленький, да знает его всякий. В своём отечестве он не пророк ― а в нашем не хуже иного дождя. В нашей стороне он хорошо известен ― прожорлив да летуч, приходит неожиданно и исчезает, когда его хотят удержать. Воображаемый друг с невоображаемым убежищем на крыше.
Без него нам никуда не деется ― он наш общинный герой, тотемный летающий объект.
Он порождает сюжеты не по своей воле ― как Гамлет и Одиссей.
Ветер литературы веет где хочет. Его подталкивает ветер невидимого вентилятора.
Человек летающий ― давнее изобретение. Человек летал при помощи силы мысли и лёжа на ковре-самолёте. Иногда ковёр-самолёт назывался кейворитом.
Это всё неважно. Важно только то, то мир нуждается в полётах ― во сне ли, на яву ли, или каким бы то ни было другим способом. В этом воздушном путешествии есть два закона:
Во-первых, герои всегда парны, и отчаянному следует рассудительный, рисковому ― осторожный, старому ― молодой, толстому ― тонкий.
Во-вторых, нет для этого ветра преграды ― всюду он находит всё то же: любовь и жадность, смерть и детскую радость, игры ума и пьяное безумие.
Мир вечен. Орнамент ― строфичен, узор ― строчковат.