БИЦИКЛИЗМ

Для принятья строгих мер —
к Пете милиционер.
Говорит он грозно Пете:
— Ты ж не на велосипеде!
Что ты скачешь, дрянный мальчик?

Владимир Маяковский. «Сказка о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий»

Был такой анекдот о спиритическом сеансе со Сталиным, которого спрашивают, как спасти страну (Страну как бы постоянно нужно спасать, поэтому я слушаю этот анекдот всю свою жизнь — а перечитав роман немецкого писателя Ремарка «Чёрный обелиск» (1956), а действие происходит в 1923-м, обнаружил его и там. Правда, без Сталина). Итак, Сталин откликается с того света и произносит: «Расстрелять всех евреев и велосипедистов». Смысл анекдота был в том, что непосвящённый спрашивал: «А велосипедистов-то за что?» И ему тут же говорили: «Мы рады, что по первому вопросу у вас нет возражений».

Но однажды девушка в нашей большой компании закрутила роман с дальнобойщиком. Он сидел за нашим столом, и при нём рассказали всё тот же анекдот. «А евреев-то за что?» — недоумённо спросил дальнобойщик. Из всех евреев мира у него перед глазами был один — его приятель-экспедитор, которого он уважал, а вот к велосипедистам у него был особый счёт.

Не сказать, что меня раздражал культ мотоциклистов, но относился я к нему с осторожным недоумением, как к чему-то сродни культа алкоголизма, в котором умеренность прекрасна, а как что по сторонам – святых выноси. Всё вот это «Под гитарный жёсткий рок, который так любил, на Харлее он домчать нас мог до небес и звёзд любых» и обязательно с противопоставлением «гнал свой байк, а не лимузин», потому что у нас тоже антибуржуазность. Правда, познакомившись с мотоциклистами поближе и узнав стоимость их коней, я к антибуржуазности стал относиться немного иначе.

А как начинались сухие тёплые деньки, так пачками бились на московских улицах и прочих трассах мотоциклисты. Их друзья оглашали окрестности плачем, и с некоторой патетикой бормотали о недопетой песне. Не то, чтобы мне было не жаль мальчиков и девочек, часто без прав и навыков вождения (равно как престарелых мачо), но мне было жаль и всех остальных участников дорожного движения. И если бы лозунг «Живи быстро, умри молодым» был исключительно стерильным методом регуляции численности мотоциклистов, но они норовят ещё куда-то въехать, кого-то сбить и тому подобное. Тем, кто безумству храбрых поёт песню, я бы эту песню вколотил обратно с противоположной стороны. Потому что они всегда рискуют не только своими жизнью, здоровьем и имуществом, но и чужими. Тут налицо одна срамота, и не мне про мертвых говорить, путая погибших мотоциклистов и павших солдат.

Но речь о велосипедистах (а я сам когда-то был велосипедистом и ездил по городу и просёлочным дорогам несколько десятилетий подряд), что народ не менее рисковый. Водители думают, что велосипедисты — двумерны, что-то наподобие картонных фигур для фотографирования, и норовят столкнуть их на тротуар. С другой стороны, водитель считает, что велосипедист — это такой пешеход, участник дорожного движения с нулевым тормозным путём. Много разных заблуждений есть у водителей.

Но и у велосипедистов их в достатке.

Я сформулирую, как говорится, гражданскую позицию: я считаю, что передвижение на велосипеде по городу — занятие экстремальное, подвергающего велосипедиста и окружающих опасности. Уменьшают общий риск масса и скорость велосипедиста (впрочем, достигаемая иногда 40 км/ч скорость не маленькая), увеличивают общий риск отсутствие формального и внутрикорпоративного контроля и повальная демократизация велосипеда. Опасность велосипеда, по моему мнению, чрезвычайно недооценена. Причём его опасность на дорогах будет расти. И уж как началась Новая Чума, по улицам засновали велосипедисты в разноцветной форме с коробами за спиной. Это спасение большого города, что не отменяет того, что велосипедист — довольно сильная угроза коллективной безопасности. Ей много кто угрожает, но велосипедист last, but not least, тут чистый Дарвин, а не Толстой. Среди велосипедистов достаточно отмороженных идиотов — даже больше, чем мотоциклистов. Этому способствует отсутствие регистрации, лёгкость покупки и замены велосипеда и ещё несколько причин.

В этом месте мне обычно возражают, что велосипед не разгоняется обычно сверх пятидесяти километров в час, и масса его меньше, чем у джипа. Это совсем не аргумент.

Во-первых, упавший велосипедист в тоннеле или на трассе может собрать на себя десять-пятнадцать машин, убив не только себя, но ещё несколько человек. Уходя от него, перестраивающегося, могут столкнуться машины, идущие на куда большей, чем он сам, скорости.

Во-вторых, много мы видим на московских улицах (Что говорить о нашей доброй провинции?) велосипедистов в шлемах и защите? Не прыгунов на Поклонной горе, а именно уличных рейсеров? Да и я не без греха, хоть в остальном предельно аккуратен. Я стараюсь выехать, обвешенный лампочками, как новогодняя ёлка, и не сунусь не то, что на официально запретный для велосипедистов МКАД с автострадами, но и в тоннель ещё сто раз подумаю, прежде чем заехать.

В-третьих, и от велосипедистов несут увечья и погибают. Я же лично знаю случаи переломов (вплоть до шейки бедра) после наезда велосипедистов на прохожих. Нет, позиция «мы, велосипедисты безвредны, потому что масса наша невелика и скорость невысока» — гнилая. Убить можно и на скорости 10 км/ч, убить ребёнка можно и того проще. Кстати, знаменитый роман Малкольма Брэдбери кончается так: «История же Басло Криминале завершилась приблизительно через неделю после окончания Шлоссбургского семинара. Так как он, вернувшись в Санта–Барбару, штат Калифорния, погиб. Его сбил велосипедист в шлеме и в наушниках «Сони уокмен», который был, как видно, так заворожен какой-то кульминацией оргазма на вновь вышедшем хите Мадонны, что не заметил великого философа, рассеянно шагавшего тропинкой по зеленой университетской территории. Край шлема этого парнишки угодил философу в висок; его доставили в прекрасную больницу, но в сознание он так и не пришел. Лучшее, что можно здесь сказать, — что он скончался с карточкой на лацкане, — поскольку он, конечно же, участвовал в работе конференции на тему «Есть ли у философии будущее?», которая тотчас прервала свою работу, отдавая дань уважения покойному великому мыслителю»1.

Разные хорошие люди мне начинают возражать, что велосипедисты вносят куда меньший вклад в дорожную статистику, чем упыри-автомобилисты, пьяницы за рулём и пешеходы-самоубийцы. Статистика пестрит ссылками на разные сайты и кудрявится цифрами.

Но это лукавая статистика. На сайтах велоклубов — одно, в ГАИ другое, причём регистрируются ДТП с участием велосипедистов мало, и то, если уж никуда не деться, и кто-то лежит, проткнутый музыкой серебряных спиц. Много ли мы знаем велосипедистов, опрокинувших бабушку на тротуаре и дисциплинированно решивших дождаться нашу доблестную полицию?

Тут есть пояснительная метафора: в статистической выборке девять пьяниц умерли от цирроза печени, и один человек попил чайку с полонием. И вот вы сделали научный вывод о том, что алкоголь куда страшнее, чем ложка полония вместо сахара.

Велосипедист именно что один из источников коллективной небезопасности. Сама по себе бензопила — очень полезная вещь, но принеси её в детский сад и оставь без присмотра посреди комнаты — сраму не оберёшься. А у нас не работает даже минимальный возрастной ценз дорожного движения.

Действительно, автомобилисты с мотоциклистами тянут на себя большую массу трупов и увечий. Не мне оправдывать пьяного за рулём, несдержанного, да и просто невнимательного водителя, но и велосипедисты вносят посильный вклад. Часто ли по тротуару несутся на крейсерской скорости «Жигули»? Бывает, но редко. А безответственный хам-велосипедист, лавирующий между прохожих — дело, увы, частое.

В прежние времена, ещё до войны, правительство Москвы вдруг озаботилось велосипедным делом, будто откуда-то сверху раздался глас: «Развивать!»

Ну и понеслось.

Я этого ожидал, потому как я живу довольно долго и жизнь узнаю не только из анекдотов. Вижу, как у нас происходит развитие самых положительных идей.

И я догадался, что скоро велосипедистов начнут бить. Причём не какие-то негодяи, а простые граждане. Хорошие люди. Даже не автомобилисты и не дальнобойщики, в частности.

Дело в том, что велосипедист в моём родном городе — человек безответственный. Он отвечает только перед законами физики, а вот ни документов у него нет, ни номер для него не предусмотрен. Номера эти, кстати, отменили не так давно, в 1960-е годы. Но они были делом местным, и одного стандарта для них не существовало. Пока у нас не принято велосипедистов останавливать, чтобы дать подышать им в трубочку. При этом их количество растёт лавинообразно, и уж куда быстрее, чем количество велодорожек. Никто не знает доподлинно, сколько миллионов велосипедов в Москве. И знания Правил дорожного движения у их хозяев весьма смутные.

Вот я уже давно читал в социальных сетях красивых молодых девушек, что сообщали, что их задолбали два типа пешеходов: люди в наушниках, которые ничего не замечают. Они, дескать, первые претенденты на гибель, ведь они ничего не замечают вокруг. Ну и неповоротливые бабушки задолбали, особенно с собачками на длинном поводке.

Меж тем, Правила дорожного движения в своём пункте 24.1, нам прямо говорят, что велосипедисты должны двигаться либо по велодорожке, либо по правому краю проезжей части (пункт 24.2), а по тротуару можно ехать только если невозможно по всему вышеперечисленному. В довесок пункт 24.6 сообщает: «Если движение велосипедиста по тротуару, пешеходной дорожке, обочине или в пределах пешеходных зон подвергает опасности или создает помехи для движения иных лиц, велосипедист должен спешиться и руководствоваться требованиями, предусмотренными настоящими Правилами для движения пешеходов».

Тут начинается бормотание: «А вы знаете, как страшно ездить по проезжей части?»

Знаю. Ну так страшно ездить — не езди.

Я вообще-то давнишний городской велосипедист. Начал я ездить в те времена, когда из велосипедов были только «Школьник» и «Орлёнок» для детей, складная «Кама», «Украина» для дам и спортивный «Спутник». Вот на «Спутнике» я и рассекал по московским улицам, когда машин на них было вполовину меньше. А потом ездил по ним на современных велосипедах. На тротуары не совался.

Ведь пешехода можно угробить и безо всякого наезда: ну-ка, пролетит мимо старушки что-то быстрое, мелькнёт, обдав потом (ну, хорошо, хорошо — тонкими девичьими духами), глянь, старушка уж за сердце хватается. Я-то хватаюсь, а она-то и подавно. Тротуар вообще священная территория, место водяного перемирия, заповедник людей в наушниках, рассеянных с улицы Бассейной, с Малой Бронной и Моховой. Не смейте им сигналить, братья, а будете пугать и сигналить, вы мне никогда не будете братья.

Когда велосипедист был редкостью, проблема эта тоже существовала, но её можно было не замечать. Все эмоции пожирала нежность к велосипедистам, которых автомобилисты ласково звали «хрустики».

А когда количество наездов увеличится, а оно увеличится, велосипедистов просто будут бить.

Я как-то проживал в благополучной Германии, в иностранном городе К., и оказался в тамошней компании единственным, на кого никогда не наезжал велосипедист. И то потому, что был многократно предупреждён, шарахался от велодорожек, жался к стенам, и вообще вёл себя, пробираясь к магазину Aldi, как в уличном бою. Так это в Германии, где ordnung űber alles, а у нас, в спасаемой Богом стране, люди мало думают об удобстве других. Общество привыкло к тому, что на дорогах хамство происходит от движения больших чёрных машин. Сначала это были бандиты, потом депутаты, потом как-то они перепутались. Велосипедист (и простые водители) справедливо опасался этих машин, как, впрочем, и вообще автомобильного потока. Напомню, кстати, что ПДД прямо запрещают велосипедисту ездить по автомагистралям, и ещё, по другим, правда, причинам, МКАД из их карты исключён.

Самый свободный хипстер относится с удивлением к тому, что велосипед, может помешать кому-то в электричке, преградив проход. Вообще, велосипед оказывается удивительным индикатором свободы — и, одновременно, несвободы. То есть понимания того, что твоя свобода кончается там, где начинается свобода другого гражданина.

Раньше зимой велосипедисты исчезали, как перелётные птицы. Но после начала Новой Чумы они стали всесезонными. К ним сперва относились со снисхождением, когда они в зелёной и жёлтой форме ехали со своими коробами, внутри которых была наша еда.

И теперь уже никто не напоминает им, что ездить по тротуарам нехорошо.

Велосипед романтичен и полезен, прекрасен, если находится в хороших руках, и представляет собой транспортное средство общественной опасности, когда на нём сидит неумный человек. Происходит коллизия (от латинского collisio — столкновение). И виноват в этих коллизиях не наш Государь, не Государственный департамент США, ни даже евреи.

Велосипедисты виноваты.

И то не все.