ОСТРОВ РУСЬ

Суборбитальный туристический шаттл легко миновал систему противоракетной обороны. Только у самой земли его задела старая ракета автоматического ЗРК в Анадыре. Железо корабля было прочным, и он не сразу стал терять высоту.

Оставляя дымную полосу, шаттл пролетел половину страны и сел посреди какого-то леса.

Наверное, это было то, что русские зовут «тайга», потому что у них всякий лес ― тайга.

Карлсон приоткрыл люк, высунулся и опасливо поглядел в небо. Небо было чёрным и мрачным, как и всё тут. Он спустился к реке, но сразу же запищал дозиметр: повсюду была радиация, довольно сильная и зловредная. Река несла с востока радиоактивные вещества, и Карлсону стало ясно, что проку от этой цивилизации будет мало. Он потрогал землю, брезгливо отряхнул пальцы, вытер их о песок, потом присел на корточки и задумался. Он попытался представить себе русских, которые здесь живут… Или тут нерусские? Он точно не помнил ― тут, за высокой стеной охранной системы «Чертополох», всегда творилось что-то непонятное. Эту систему установил давным-давно, ещё в те времена, когда кончился газ, знаменитый военный инженер генерал-лейтенант Краснов. Грязные заводы, дряхлые реакторы, сбрасывающие в реки радиоактивные помои, некрасивые дикие дома под железными крышами, много стен и мало окон, грязные промежутки между строениями, заваленные отбросами и трупами домашних животных, большой ров вокруг города и подъемные мосты... И люди. Он попытался представить себе этих людей, но не смог. Он знал только, что на них очень много надето, они были прямо-таки запакованы в толстую грубую материю, и у них были высокие белые воротнички, натирающие подбородок, меховые шапки и нашитые повсюду звёзды...

Ночью к нему вышли звери. Один был похож на Ктулху, шевелил присосками, и Карлсон понял, что это безобидный мутант. Его по недоразумению называли кровососом, были раньше детские комиксы с этими страшными существами. Но этот кровосос оказался маленьким, ростом по колено Карлсону, и смешно шевелил присосками. Несмотря на своё прозвище, зверёк быстро съел галету из рук Карлсона.

Наконец, Карлсон встал и отправился на поиски людей. Кровосос семенил за ним и жалобно пищал. Кажется, ему понравилось печенье.

Наверное, сгущённое молоко понравилось бы ему ещё больше, но Карлсон съел его ещё в полёте.

К вечеру он вышел к станции, где стоял ржавый поезд, увитый какой-то растущей прямо на нём мочалой. Кровосос отстал, он боялся людей.

На платформах сидели странные фигуры и пели заунывные песни на непонятном языке.

Никто вокруг не понимал по-шведски, и Карлсон решил, что этот народ недаром звали азиатами. Все они были черноволосы, низкорослы и у каждого в руке был тайно-явный знак ― масонский мастерок.

В своём оранжевом комбинезоне он легко затесался в толпу странных рабочих и заснул, положив голову на груду керамической плитки. Когда он проснулся, оказалось, что поезд едет ― правда, довольно медленно.

Когда состав остановился, между людьми на платформах прошли люди с оружием. Они что-то спрашивали у рабочих, но Карлсон просто дал проверяющему огромную радужную банкноту в пять эре. Где-то он читал, что в этой стране так нужно делать при любой проверке документов. Это сработало, и он заснул снова, воткнув в уши наушники. Во сне он учил чужой язык, и странно звучавшие слова перетекали из коммуникатора прямо в его голову.

Он не жалел, что покинул место посадки. Можно было, конечно, подождать, пока корабль починит себя сам, но было скучно. Корабль сам найдёт его и прилетит, как ручной голубь на свист хозяина. Или без свиста ― он не помнил, как там было в древности с голубями.

Когда поезд добрался до окраины огромного города, все попутчики встали в очередь к узким воротам. Карлсон опять дал вооружённому человеку банкноту в пять эре, но тот помотал головой. Тогда он дал ещё одну ― и это решило дело.

Город был ровно такой, каким Карлсон его себе представлял.

По улицам сновал народ. На углах стояли казаки с шашками в одинаковых круглых шапках с кожаным верхом.

На груди у них светились собранные в батареи белые короткие трубочки, он забыл, как они называются.

Галеты у него кончились, и уже хотелось есть. Вдруг он увидел нечто знакомое: перед большим зданием стояли деревянные человечки. Точно, это было правильное место ― он зашёл туда, и сразу же увидел тефтельки. И тут сгодились новые пять эре, только теперь к нему сбежались несколько девушек.

Видимо, сумма была велика.

Одна из девушек, повела его домой, но когда Карлсон положил руку ей на грудь, ударила его. Девушки тут были странные.

Дома их встретил её брат, красивый парень в казачьей форме.

― Ты кто? ― спросил он хмуро.

― Я гений, миллионер, плейбой и филантроп.

Малыш только похлопал Карлсона по плечу. Он любил шутников.

Так Карлсон начал жить в доме кассирши из магазина с деревянными человечками.

Всё здесь было странным ― каждую субботу по улицам проезжали грузовики с откинутыми бортами и полуголые люди в них показывали народу дрессированных медведей. Каждый дом был увешан белыми тарелками приёмо-передатчиков. Малыш объяснял, что это всё телевидение, но Карлсон не верил ему: телевидение таким не бывает.

Чтобы парень его сестры не ел хлеб даром, Малыш устроил его в корпус казачьей стражи.

Они теперь вместе приходили со службы ― звеня шпорами, которые в Корпусе носили по традиции. Малышу нравилось, что их одинаковые каракулевые шапки-кубанки висят в прихожей рядом.

«Да и сестра под присмотром, ― думал он про себя, ― а она слабенькая и напугана жизнью. Вон, раньше призывали быстро спускать воду из водохранилищ, чтобы спасти людей, а теперь ― наоборот. Тут мне не разобраться, а куда там ей».

Впрочем, Карлсон не нравился ротмистру Чачину. «Все гадости, ― говорил ротмистр, ― начинаются с того, что кто-нибудь говорит, что нельзя больше так скучно жить, давайте сделаем жизнь получше и поинтереснее. По крайней мере, ни один из упырей, о которых я слышал, не отступил от этого ритуала».

Но Малыш считал, что Карлсон оказался славным малым, и они часто распевали на кухне вдвоём:

― Малыш, ― сказал ротмистр. ― Малыш, пойми, он ведь враг. Страна истерзана войнами, территория уменьшилась вдвое. Этот летающий парень крылышкует, как птичка, а разгребать-то нам, всё то, что он в кузов пуза уложил и после нам на головы сыпет.

Ротмистр иногда выражался по-народному, то есть очень поэтически.

Спустя пару месяцев Малыш решился рассказать Карлсону правду о телевидении.

Официально всегда говорилось, что телевизионные башни-ретрансляторы служат для оболванивания народа, и только посвящённые знали, что это станции Дальней Баллистической Защиты.

Ни один вражеский самолёт, ни одна ракета со времён Большой войны за воду ещё не долетела до городов страны.

Малыш, впрочем, догадывался, что система эта работает неважно. Делали её давно, и инженеров этих, поди, уже нет в живых, а те, кто выжили, копаются на грядках с грыклей.

Но когда ты молод, думать о чужой пенсии не хочется.

Малыш любил рассказы Карлсона о дальних странах, острых крышах чужих городов, о шведской модели, шведских семьях и шведских стенах.

Сестра уже ходила беременная и предвкушала новую жизнь после свадьбы.

Одно его печалило: Карлсон не мог жить по уставу, всюду опаздывал и на второй день службы взорвал паровой котёл отопления, стоявший в казармах казаков. Он вообще любил что-нибудь взрывать, и оттого пришёлся ко двору в сотне сапёров-пиротехников.

Зато ни один салют не обходился без Карлсона, хотя он норовил использовать не салютные снаряды, а осколочные и фугасные. К тому же он понимал во всём ― в гидроэлектростанциях, водохранилищах, таинственной гибели людей в тайге, в том, отчего люди ещё не были на Луне, а на Марсе уже были, а также в периоде полураспада и адронном коллайдере.

Как-то он заговорщицки подмигнул своему другу.

― Давай позабавимся, ― сказал Карлсон. Малышу это не очень понравилось, но когда он узнал, что Карлсон заложил термическую бомбу в здание телецентра, и вовсе поплохело.

― Как же так? А баллистическая защита?

― Пустяки. Дело-то житейское. Или ты веришь, что у страны есть враги извне, и её кто-то собирается бомбить?

На следующий день над горизонтом встал огненный шар, а спустя минуту в лица друзьям ударила тёплая тугая волна воздуха.

― Ну ладно, ― сказал Карлсон, ― засиделся я у вас.

Из облака к нему спикировала точка, стремительно увеличиваясь в размерах. Это был отремонтированный шаттл Карлсона.

― Я полетел. Передай сестре, что я обещал вернуться! ― И он исчез в люке.

В этот момент Малыша тронул за локоть ротмистр Чачин.

― Ишь, как оно обернулось. А я ведь предупреждал.

― Я всё исправлю! ― горячо сказал Малыш, ― и ведь всё равно, это не я... Исправлю, точно.

― Ну, ты многое забыл, ― проворчал казачий ротмистр. ― Теперь к нам что-нибудь полетит, и придётся всё это тупо сбивать. Ты забыл, что у нас есть ещё передвижные ЗРК, ну и забыл про Китайскую Империю, ещё ты забыл про экономику… У нас, правда, инфляция, у нас наверняка будет голод, да и земля не родит. А знаешь ли ты, что такое инфляция? Такая, какая была лет тридцать назад? У нас нет запасов хлеба, запасов медикаментов, врачей нормальных у нас нет. А полимеры, знаешь, что случилось с полимерами? Да откуда тебе… И ещё нужно ввести в оборот сто миллионов гектаров заражённой почвы, что была продана под свалки и зону отчуждения трубопроводов. Газ с нефтью кончились, а земля осталась в чужой собственности.

― Ладно, ― устало сказал Малыш. ― Я буду делать всё, что нужно. Прикажут ехать в Китай ― поеду, надо будет заняться финансами ― займусь. Слава Отцам?

― Слава, ― ответил ротмистр с некоторым недоверием.