ЛЮБОВЬ К ЭЛЕКТРИЧЕСТВУ

Профессор пел старые песни. В песнях было про лыжи и горы и про то, что нужно вернуться, когда не хочется возвращаться.

Профессор пел надтреснутым голосом, страшно фальшивя, но в пустой квартире смутить это никого не могло.

Он был один, не считая того, что лежало у него за спиной на лабораторном столе, ― куча проводов поверх манекена. Но только непосвящённому это показалось бы манекеном, к которому приделано колесо от велосипеда.

Профессор сделал электронного человека. Более того, новый человек должен был уметь летать.

Человек был небольшим, метр пятьдесят ростом ― но такую уж удалось найти оболочку.

Сейчас Профессор перегонял в память андроида всё то, что тому полагалось помнить и знать.

Это была финальная стадия эксперимента. Профессор начал его ещё в восьмидесятом и десять лет собирал прототип. Но потом надломился мир, и Профессор, который не был ещё тогда Профессором, ощутил себя внутри железного контейнера, вокруг которого толпились неопрятные люди. Полтора года он продавал этим людям крупу, консервы и пиво. Его выручала способность к быстрому устному счёту ― там, где его хозяин только успевал достать калькулятор из-за пазухи, он уже выдавал точный ответ. Ответы сперва проверяли, а потом бросили. Правила жизни поменялись, и прочие навыки профессора стали не нужны.

Разве сгодилась любовь к электричеству: он научился обманывать счётчик электроэнергии, чем окончательно утвердился на рынке.

Прототип электронного человека был продан заграничным визитёрам, которые явились в институт, как гости из будущего.

Господин Стамп забрал всё ― вплоть до последней бумажки, не говоря уже о самом теле, в которое не успели вдохнуть электронную жизнь.

Профессору было жаль работы, но он знал, что начнёт её снова и сделает быстрее, чем прежде.

И действительно, он быстро наверстал упущенное.

Теперь у него за спиной лежал электронный человек, а перед глазами ползла зелёная полоска записи.

Дело было сделано, и Профессор пел:

Сознание андроида включилось раньше, чем думал его создатель, и он, ещё лёжа неподвижно, слушал пение, отмечая фальшивые ноты. Он не очень понимал ещё, что происходит, но думал, что ему повезло. Повезло, так повезло ― сознание вещь невероятная и статистически недостоверная, а тут оно есть, да ещё данное ему в ощущениях. Эта фраза была чужой и ещё некоторое время искала себе место в закромах памяти. Запись шла, и андроид постепенно привыкал к ощущениям ― он специально подёргал кончиками пальцев ― пальцы двигались, повинуясь электронному сердцу.

Имя, важно было, какое дать ему имя.

― Ну что, малыш, проснулся? ― спросил Профессор, обернувшись.

Андроид открыл глаза.

Как только он сел на верстаке, колесо сзади повернулось, и андроид понял, что именно с его помощью он будет летать.

…Учился жизни он недолго, просто втыкал разъём в модем, и спал, впитывая в себя информацию.

С людьми было проще, чем он думал.

Беда оказалась в другом ― Профессор дал ему маленькое тело. Мальчик-подросток в нелепой, не по размеру, одежде, вызывал вопросы. Когда он в первый раз решил исследовать город, его привели обратно неравнодушные люди.

Надо было что-то придумать, тем более, что он быстро освоился и прижился в новом мире. Правила жизни людей были несложными ― люди оказались недоверчивыми (и оттого верили самым невероятным вещам), жадными (и оттого норовили расстаться со своими деньгами при каждом удобном поводе)и злыми (и оттого чрезвычайно сентиментальными).

Мальчик осматривался в квартире Профессора (тот выдавал его за родственника, приехавшего из Душанбе). «Почему Душанбе?» ― как-то спросил он. «Я там был, ― отвечал Профессор. ― Мог же я там завести сына?» Мальчик соглашался, что андроида можно собрать везде, но про себя отметил удачность выбора. Город Душанбе был теперь в другой стране, и проверить что-либо там стало сложно.

Впрочем, мальчик на всякий случай нарисовал себе прекрасный паспорт.

В школу ему было ходить скучно.

Большую часть времени он тратил там, чтобы научиться повадкам подростков.

Наконец, он продал форменную курточку и учебники вместе с портфелем, и, оставив Профессору записку, отправился изучать город сверху.

Профессор тосковал, но понимал, что искать мальчика-подростка сложно, даже если у него прекрасно нарисованный паспорт.

Электронный мальчик появился сам. На этот раз он был в прекрасном чёрном костюме с отливом, а привёз его прекрасный автомобиль с шофёром. Одним словом, всё у него теперь оказалось прекрасно.

― Я устроился в санитарную службу, ― сообщил электронный мальчик.

― Кто же тебя взял туда?

― Нашлись люди, ― уклончиво отвечал мальчик. ― Люди ― они такие…

― И что теперь?

― Теперь нужно очистить город. Твой город, отец, болен и нуждается в очистке.

― От чего ты хочешь его очистить.

― От людей. Прежде всего от этих, из Душанбе. Этих я изучил, они тут лишние. Потом подумаем о других.

Мальчик появлялся у Профессора нечасто, и раз от раза менялся, пугая создателя.

Однажды Мальчик-санитар встал в прихожей и принялся смотреться в зеркало. Он щёлкал пальцами и бормотал что-то.

― Скажи, ― Профессор собрался духом. ― А возраст не мешает тебе работать в Санитарной службе?

― Какой возраст? Я просто человек небольшого роста, а возраст мой ― вечность.

Профессор всмотрелся в своё создание, и поверил, что мальчик не просто совершеннолетний. Ему была тысяча лет. Вековой страх людей пропитал его костюм.

Однажды мальчик сам привёз Профессора в его бывший институт. Туда приехали иностранцы, и одного Профессор узнал: это был господин Стамп собственной персоной. Он постарел, но выглядел бодрым.

Профессора поразило, как господин Стамп был подобострастен, как унижался он перед человеком небольшого роста, лишённым возраста. Таковы были новые правила жизни.

Профессора позвали за океан, и он понял, что стал частью какой-то хитрой электронной комбинации. Теперь он не сомневался, что если бы он был просто лишним свидетелем, то исчез бы мгновенно, а так он был отложенным свидетелем, вот его и откладывали подальше ― в какой-то далёкий университет в чужой стране.

Он, разумеется, согласился, а когда старика довезли домой, он предложил мальчику обсудить прекрасное далёко и их будущее в подробностях. Правила должны быть определены сразу, хотя Профессор понимал, что они часто меняются в ходе игры.

Мальчик отпустил машину и поднялся со стариком в пустую квартиру.

Ещё в прихожей, пропустив мальчика вперёд, Профессор быстрым движением воткнул гостю штекер за ухо.

Мальчик взмахнул руками, но не успел ничего сделать ― электрический сигнал, пульсируя, входил в его тело, расчищая себе место в сознании.

И вот он снова лежал на столе.

Потрескивало радио, в круге света андроид видел спину человека, напевающего:

«Сознание ― чрезвычайно редкое сочетание случайностей», ― подумал андроид. Но думать по-настоящему не получалось, он так и не понял, что означает эта фраза. «Мне повезло, случайность ― это везение. Случайность ― редкая вещь». Слова бессмысленно складывались и вычитались, как узор в калейдоскопе, не позволяя делать выводы. «Тут сухо и тепло. Силиконовая смазка. Электричества вдоволь. Что ещё нужно?» ― смысл ускользал от него, оставался только покой и пение. Пение ему нравилось, в нём был набор звуков, и теперь он уже не выделял фальшивых нот.